Она — доисторическая стрекоза, парящая над песчаной гладью.
Я — она и следы, а теперь я внутри головы,
Смотрю на зажившие руки.
Не лишенный тоски момент.
Что впрочем, совсем не страшно,
Потому что тоска снаружи,
как и боль в стопе и рыжая, индийская стрекоза.
⠀
Недостроенный дом, кто за меня достроит?
Исчезаю и появляюсь, исчезаю и появляюсь.
С одной стороны — конечно же нужно достроить,
А с другой стороны — какой ещё дом?

Развоплотился мой запрет на письмо,
Он сказал говори и потому говорю.
О, октябрята! Радуйтесь октябрю,
Скоро уже придёт человек-письмо.
⠀
***
Я не такой молодой,
Как молодые.
Стихи — не теряющие актуальность.
Только если раньше речь шла о детях,
Теперь о тридцатилетних,
Теперь о сорокалетних.
Теперь о пятидесятилетних.
Теперь о шестидесятилетних.
Теперь о семидесятилетних.
Теперь о восьмидесятилетних.
Теперь о девяностолетних.
Теперь о столетних...
Я могу продолжать бесконечно,
Я где-то здесь умер.
И те, кто читали первыми
Разлетелись по одному.
Это не шутка. Умирают внезапно.
Чувствуя перед этим,
Что не сегодня.
⠀
Помни о смерти —
Говорил философ не такой уж и древности
(для тех, кто стал старше тридцатилетних).
Тем, кто живет не подводя итоги дня,
за которым спросят
обо всех предыдущих днях.

Созревают гранаты.
Там, где за смерть полагается плата,
Богом станет один Асклепий.

Первоклассник вторую неделю.
Во все три глаза смотрю,
На жизнь, что не будет прежней.

Остывает Чёрное море.
Греюсь дровами
Сложенными под котёл.

Окончен сезон отпусков.
Сбрасываем, что набрали,
Говорим о Боге.

Бабье лето.
Неужели и мне - мужчине
Предстоит затухание?

Аракатака.
Берёт белый чай динозавров
намокшее Чёрное море
себе.

Поэт на пути к имаго.

Закончится здесь не без малого
Слов суета.

Оставлю стихи у порога.

Ведь там где рождаются смыслы —
Свои создавать ни к чему.

Спасибо за отпуск, небо.

Осенние ливни летом.
На последние деньги зря
Друг купил NFT-кроссовки.

Вернись в нетварную реальность
И из нее не выходя,
Отправь вороне ломтик сыра,
Чтоб съесть лисою, погодя.