Я смотрю на смерть взглядом испепеляющей пустоты — У меня в руках даже древние рассыпаются в порошок. Я свидетель межзвездной и межчеловеческой нищеты. Вот один штришок, вот другой штришок, третий теперь штришок. ⠀ И пророк во мне говорит — смотри, говорящие вижу кусты. А человек говорит — не смотри, это кто-то убежал в кусты. ⠀ И сижу я на камне в кустистой тундре, Жду пока деревце прорастет. Но не растет дерево в тундре, кругом болота, камни, А впереди холод, лёд и снега. ⠀ Но я сижу, говорю с кустами и верю, что однажды кто-то придёт. Ведь лепил же из глины когда-то кого-то, А размокнет в болотах — так у меня еще есть тайга. ⠀ И попрощаюсь с кустами и брошу камни, и на юга, на юга, на юга. Там леса заливают пространство зеленкой, Как морские волны топят в себе берега. Она не вылечит мои раны, но очистит от грязи, Подсушит открытый порез. И пророк во мне скажет — смотри и слушай, вот говорящий лес, ⠀ Но человек ответит — не смотри, не слушай — на дерево кто-то залез. ⠀ И вот хожу я сквозь чащу, по буреломам, под испуганные голоса, Говорю им спускайтесь, но слышу — там волки, а может быть даже оса. Так вот и сел под лапами хвои, жду что дерево упадет. Ведь тесал же кого-то когда-то из камня неужели и он не придет? ⠀ А если сгорел в пожаре, в ударах молний, растрескался от огня. Так у меня же есть еще горы, может там кто-то ждет меня? ⠀ И оставив плачущих плакать, а за спиною великий лес, Я иду на великую гору, чтоб гранитной солью вылечить свежий порез. Там такое солнце, такое небо, такие там облака, Их черпаешь ладонями, вдыхаешь легкими и становится жизнь легка. ⠀ И пророк наконец запоет слыша песню горных седин. А человек ему скажет — мое это эхо и здесь я совсем один. ⠀ И развел костер и смотрю на тени пляшущие от костра. Неужели потухли искры, ведь вдыхал же в кого-то, когда-то. И в пустыню идти пора? ⠀ На песок опущусь и вижу — плачет во мне пророк, А человек на песок льет не слезы, а кровь из пораненых рук и ног. Но за спиной появляется кто-то и касается кто-то плеча, И ложится на плечи прохлада, хоть рука его горяча. Он промоет мне раны, завяжет бинтами, говорит я тебя искал. За тобою по буреломам шел и карабкался среди скал. И глаза его смотрят на смерть мою взглядом испепеляющий пустоты, А на меня смеясь. И мы скажем друг другу — наконец рядом есть ты.
