Потому, что родина не только дает, Но и отбирает. Мучительно вырезает Острым ножом все попытки схватить За чужой инструмент. Но взамен, прощает мне слабость Писать верлибром. Не подчинять стихию. Где теперь твоя смерть-гора, Где измученный солнцем Кипр, Превратившийся в ад Израиль, С середины июня, до самого сентября? Где теперь твой Гонконг и холодное небо пустыни, Где теперь это все, замечательный мальчик, Решивший проверить себя на прочность? Все это в общем-то здесь, и теперь я не мальчик, Я одел свое белое платье, как скомканный траур По не сохраненной любви. Я сижу за крылом самолета, у аварийного выхода Место 11А. И со мной моя скучная честность, Подсмотренная в умных книгах для дураков. Больше всего я прошу вселенную, сохранить самолет От падения, от взрыва, от попадания вороны в десну, Потому что в случае скоропостижной смерти, Мне придется вернуться обратно в сегодняшний день И сдать билеты. А этого я действительно не хочу; Хватит, пожалуй, менять свое будущее. Мы в 2к18, наш последний бэкап, наша точка отсчета Находится именно здесь, по пути в Бологое. Идеальное лето, чтобы вспомнить основы любви, И узнать, что любовь начинается с одиночества, А одиночество начинается с нелюбви.
